Сосед мой, отслужив срочную и
вернувшись домой, рассказал эту историю.
Был у них в роте солдат - срочник.
Худой, длинный как оглобля, отчего форма
на нем мешком висела, весь какой-то не складный, прыщавый… В общем, не солдат,
а сплошное недоразумение. Один у него плюс был – обладал каллиграфическим почерком, да и писал
грамотно. Вот его при штабе писарем и устроили. Стенгазету вел «На боевом
посту»: писал заметки, рисовал неплохо,
фотографировал штабным фотоаппаратом на всех праздниках и мероприятиях, а
заодно и для дембельских альбомов. А в свободное от писанины время выполнял
разные офицерские поручения. Сам командир части не гнушался его посылать в
«чипок» за куревом или ещё за чем… В общем, неплохо он устроился, служба не
пыльная, годки не третируют. Однажды у дембелей большая проблема случилась: решили они, по
традиции, сто дней до приказа отметить, а водку в необходимом количестве
запасти не успели. И в город ни как не вырваться. Командир, наученный горьким
опытом, решил ввести для дембелей сухой закон. Он отменил все увольнения солдат срочной службы,
а на КПП поставил в наряд самого лютого прапорщика. У этого прапора нюх на
алкоголь был как у собаки Баскервилей: он закодировался полгода назад, и, как
говориться – ни себе, не людям. Собрались дембеля в каптерке,
совет держат, как бы пронести через КПП заветную жидкость. Тогда и пал выбор на
штабного писаря: у него же свободный выход в город, пусть постарается на благо
неизбежного дембеля. Позвали писаря, объяснили
ситуацию, денег дали. Тот вроде сначала заартачился, но ему пообещали разбить
очки или того хуже, и он нехотя
согласился. Заикнулся было писарь про лютого прапорщика
на КПП, который мог и штабного писаря запросто обыскать, и конфисковать все
незаконное. Дембеля эту головоломку оставили на совести писаря: мол,
выкручивайся, делай что хочешь, но что бы к назначенному сроку принес два
пузыря. Ближе к вечеру в роте раздался
телефонный звонок, и взволнованный голос дневального сообщил, что через КПП
только что прошёл писарь с двумя бутылками в руках, и что «лютый прапор» лично
открыл перед ним дверь. Дембеля сильно
подивились такой любезности прапорщика,
и в окно казармы с замиранием сердца наблюдали, как по плацу, высоко
задирая худые, длинные ноги, гордо шагал улыбающийся писарь, неся в руках две бутылки.
- Как, как ты пронёс, лишенец? Что
ты прапору сказал? Оказывается, писарь прикупил в
ближайшем ларьке два пузыря водки и окольными путями дошел до расположения
части. Не доходя КПП, он в первой попавшейся луже отмыл и отодрал этикетки с
бутылок, затем сковырнул пробки и сунул в горлышки свои длинные и тощие
указательные пальцы. И, сделав «морду кирпичём», понес драгоценный груз прямо
через КПП, не скрывая и не тая свою
ношу. Естественно, его уже встречал
«лютый прапор»: - Чо це таке у тоби в грабках,
хлопчик? – ласково поинтересовался тот, внимательно разглядывая висевшие на
пальцах писаря бутылки без опознавательных знаков. Писарь поочередно поднял руки и,
махнув головой на одну, затем на другую – ответил:
- Вот здесь – проявитель, а здесь
– закрепитель! Фотографии иду печатать, для стенгазеты. Прапор жутко боялся всякого рода
химии, поэтому лично открыл перед писарем дверь, и даже по - отечески поддержал
того за локоть: - Тильки ни упади, голуба, а бо тут ступенька!
В общем, традиция была спасена,
водка использовалась по назначению. И даже писарю плеснули в честь праздника
(не смотря на его протесты). А у защитников Отечества родился по этому поводу
тост: - Проявим и закрепим!