Эта полугрустная история приключилась именно в
период раскрытия ритуального убийства узбеком казаха несколько извращенным
способом. Нервотрепка
достигла своего апогея. В коридоре толпились военнослужащие срочной
службы, на посадку заходил вертолёт с прибывшим начальством, в кабинете тоже
было тесно. Да тут ещё, на беду, армейский комсомолец со своими вводными: - Прибыл член Военного совета! Он и появился в кабинете: огромный и грузный
генерал-майор с трубным голосом. Кратко поинтересовался ходом следствия, узнал, над
чем работают офицеры военной прокуратуры. Затем взял со стола коробок спичек,
нагло прикурил и машинально сунул их в свой карман. Конечно, шофёрская привычка - это дело святое, но
не в такой же должности. Я и сидевший напротив меня следователь машинально
отметили «нечистоплотность» главного политрука. Когда генерал покинул кабинет, я обратился к
своему напарнику Серёге со словами: - Ну, надо же, грабёж! А еще генерал! Мы посмеялись. Но история со спичками имела своё продолжение уже
через сутки. Через сутки преступление было раскрыто, к нашему удивлению. Обрадованные члены следственной группы стали
быстро закреплять и оформлять добытые доказательства. Я занялся подготовкой к выводу подозреваемого на
место происшествия и одновременно организацией поисков оружия преступления -
кухонного ножа. Хитрый командир дивизии с целью черпать информацию
из первых рук прикрепил ко мне двух политических рабочих в звании подполковник,
которые должны были бдительно отслеживать обстановку и по возможности держать его в курсе дел для
оперативных докладов наверх. Как всегда это бывает в армии, всё началось с
классического бардака. Сначала не оказалось нужного количества миноискателей. В
результате чего я до хрипоты ругался с инженером дивизии. Затем, как обычно,
возникли вопросы с конвоированием виновного (всё-таки убийца). В довершение ко всему, когда все основные вопросы
уже были решены (политруки-подполковники в это самое время грелись на солнышке
и участия в мирской суете не принимали), выяснилось, что специалистов по применению миноискателей в части нет. Взбешенный
до глубины души, я, истратив кучу нервов, дозвонился по нашей
непобедимой военной связи до соответствующего начальства, и дело, наконец,
сдвинулось с мертвой точки. Во время проведения проверки показаний на месте, а
также одновременных поисков ножа я уже получил настоящее эстетическое
наслаждение от общения с командиром инженерно-саперной роты майором Зубцовым.
Зубцов инструктировал подчинённый личный состав в
присутствии двух политребят, не обращая на них никакого внимания (так как
намедни вернулся из Афгана). Размахивая черенком от большой саперной лопаты,
Миша, прохаживаясь перед строем, гнусавил: - Мулы! Я два раза повторять не буду! Расстояние
между миноискателями должно быть не более 2 метров! А не 5 и не 8 метров. Кто
не понял - пеняйте на себя! В случае отступления от поставленной задачи, я буду
вашим замполитом и угощу каждого вот этим черенком от лопаты. Рукоприкладства в
Красной Армии не существует. Но лопатоприкладство ещё никто не отменял, а, как нам известно,
нет лучшего замполита, чем черенок от саперной лопаты. Стоящие неподалеку подполковники морщились, но в
разговор не вмешивались. К слову сказать, один из них, возрастом постарше,
сам был участником боевых действий и понимал в жизни много больше, чем его
молодой и лощёный коллега, до этого служивший в Кантемировской дивизии, где,
как известно, дураков не держат.
Кстати, именно этот коллега впоследствии жутко подставил
по службе своего старшего товарища и занял вышележащую должность заместителя
начальника политотдела дивизии. К счастью, поиски увенчались успехом почти сразу.
Оставалось только оформить показания злодея. И тут молодого подполковника
словно прорвало. Он напал на меня, добиваясь исчерпывающих ответов, что это
такое я сейчас творю, а для чего, а зачем и т.д. В начале я вяло отбрехивался, не желая тратить
время на объяснения, потом вспомнил про тайну следствия и только после этого
все расставить по своим местам с помощью незлобной шутки. Когда молодой подполковник опять приблизился ко
мне и задал очередной тупой вопрос, что именно в данный момент я собираюсь
делать, я вздохнул и сказал: - Да вот, мучаюсь над дилеммой! Самому уголовное
дело в отношении члена Военного совета возбудить или обратиться к военному
прокурору округа? От ужаса у него округлились глаза, и он подумал,
что ослышался. - К-к-к-а-коro ЧВСа? - с ужасом спросил он. - У вас что, ЧВСов много? Один он у вас на всю
армию! – сварливо ответил я. - А за что
дело-то возбуждать? - не веря собственным ушам, спросил подполковник. Тут я
обстоятельно и не торопясь поведал ему о том, как во время проведения допроса в
кабинете появился ЧВС, взял со стола спички, прикурил и положил их в свой
карман на глазах ещё двух человек. - Вот я и мучаюсь теперь: что делать? То ли дело
возбудить самому, но меня терзают сомнения, так как я являюсь, вероятнее всего,
потерпевшим, и, скорее всего, придется звонить в округ и докладывать о таком
происшествии военному прокурору округа. Моментально всосавший такую информацию старший
политрук стал хихикать в свои густые
усы, явно осознавая, что я попросту
валяю Ваньку. Зато молодой замолчал минут на десять, с ужасом
представляя последствия заявленного мною. Затем он
встрепенулся, полез в карман и достал новенький коробок со спичками. Подбежав ко
мне, он стал пытаться впихнуть мне коробок в карман, но я был непреклонен. - Послушайте,
уважаемый! Спички-то мои спёр ЧВС, а вернуть пытается какой-то подполковник!
Вот тут-то
старый политрук заржал в полный голос, а следом за ним громко рассмеялся и я.
Наконец до обескураженного подполковника дошёл
смысл моей подлой инсинуации. А до настоящего времени с ним в подобном тоне ни один старший лейтенант не смел
разговаривать, и он только разочарованно протянул: - Так я понял: ты мне ничего не скажешь по
существу! В ответ я ликующе сказал, что по существу в этом
вопросе его номер шестнадцатый!
А спички у него я так и не взял!