Евгений Малышев
Объяснительная
«Командиру в/ч 00342 полковнику Семёнову В.В.
Я, старший прапорщик Петрович П.П., 23 февраля
1998 года употребил спиртные напитки и попытался заступить во внутренний наряд,
однако был отстранен от дежурства дежурным по части.
Расстроенный таким событием, я убыл на берег
реки в ближайший лес. Внезапно мне понравилась большая ель, и я решил на неё влезть,
чтобы рассмотреть окрестности.
Когда я влез наполовину ели, выяснилось, что
спуститься я не смогу, так как поднялся
на большую высоту.
Тогда я решил отдохнуть, но нечаянно заснул и
свалился вниз с высоты примерно 6 - 7 метров и при этом повредил себе ягодицу.
В этом никто не виноват. Просто ёлка понравилась.
Старший прапорщик Петрович П.П.»
Юному «верхолазу» от роду шёл 44-й годок!
Искреннее признание
Юный мичман Насыпайко всю жизнь прослужил
баталером-провизионщиком на большой атомной подводной лодке. Ему шёл уже 48-й
год, перспектив роста не оставалось. Воровал ли он, сказать трудно. Скорее, не
воровал, а только брал понемногу.
Одним словом, когда пришёл его черёд, то при
производстве обысков в его 4 личных гаражах набралось разнообразного имущества объёмом в
два кузова «жадных» КамАЗов.
Под это дело было изъято множество нужных и
не очень вещей. Это были предметы военного обмундирования матросов, причём в
неимоверных количествах: одноразовое нижнее бельё, постельные принадлежности,
фурнитура и многое другое из того, что надевают на себя военные
моряки-подводники.
Возбудили дело. Процесс пошёл. Следователь,
который вёл это дело, был молодым и ранним. Он резво привлёк Насыпайко к
уголовной ответственности и в качестве меры пресечения избрал ему заключение
под стражу. (Правда, только на 10 суток).
Узурпировав на время прокурорскую власть в
данном регионе, я изучил материалы уголовного дела и перед принятием
окончательного решения по мере пресечения решил встретиться и поговорить с таким уникальным индивидуумом.
Пока следователь решал организационные вопросы, я ещё раз
внимательно изучил характеризующие данные, определяя для себя тактику будущего
разговора.
Я никогда не ставил для себя задачей лишать
свободы (хотя бы временно) человека, который хотя и совершил преступление, но
не такое, за которое его необходимо
изолировать от общества.
Конвой ввёл в кабинет злодея. Я так и думал,
господа! Я так и думал! Он оказался классическим образцом мичмана.
Самое главное, что так же, как и у ранее
мною описанного мичмана с 2 бочками оливкового масла, его вытянутые и
натруженные руки заканчивались ниже колен. В его длинной и тощей фигуре было
что-то такое трогательно-хитрое.
Обратившись к нему, я спросил, сколько
календарей выслуги у него имеется. И услышав в ответ, что 27 календарных лет
как один день, призадумался.
Затем я попросил его ответить только
искренне на один-единственный вопрос:
За это время, т.е. за 27 лет, хоть раз
приходил со службы с пустыми руками?
Он недолго подумал и искренне ответил:
- Товарищ подполковник! Ну, зачем бы я тогда
на службу ходил?
Похвалив за искренность, я принял решение об
освобождении его из-под стражи до заседания суда. На суде он получил 9 лет. За
искренность!
Крайним эпизодом сообразительности
прапорщика, описываемой в данном моем опусе, я могу привести личный пример
моего переодевания в военную форму одежды.
В августе 1989 года я был призван на военную
службу из запаса и получил назначение на должность следователя военной
прокуратуры моего родного Лесосплавска.
Пришла и мне пора облачаться в военную форму
одежды. Получив необходимые выписки из приказов по военной прокуратуре, я убыл в
дивизию, где с большим трудом обнаружил прапорщика Юсyпова - начальника
вещевого склада. Если с носильными вещами мы с ним разобрались относительно
быстро, то когда дошла очередь до зимней одежды, произошло нечто.
Поинтересовавшись у меня, буду ли я получать
зимнюю форму одежды, прапорщик, кряхтя, вскрыл замки на соседнем отсеке вещевого склада.
Моему взору представился огромный стеллаж, на котором были уложены штабелем до
самого потолка офицерские бушлаты. Ткнув нос в медицинскую справку с моими
ростовыми размерами, Юсупов подошёл к стопке бушлатoв с нужным указателем и
стал вытаскивать бушлат из-под самого низа стопки, кряхтя от усилий. Видя
тщетность своих попыток, он схватил бушлат двумя руками и с силой дёрнул.
Когда он стал тащить бушлат, я попытался предупредить о том, что лучше подставить
стремянку и взять бушлат сверху. Но... Произошло то, что и должно было
произойти.
Весь штабель сложенных бушлатов развалился и
похоронил под собой незадачливого узбекского военнослужащего.
Только из-под самого низа кучи послышался
жалобный вопль: «Вай, б…!»
Так и началась моя офицерская служба.
Всем,
пострадавшим от моего
национализма
в период
прохождения
службы в ВП...
Интернациональная глава
Небольшое отступление, или ответы на реплики из зала
После выхода моей первой книги прошло чуть больше
месяца, когда с ее содержанием смог
ознакомиться тот узкий круг «великих» людей», которые по каким-то одним им
ведомым признакам с удивлением
обнаружили некоторое сходство между описанными персонажами и ими!
Эх! Что тут началось! Последовали словесные
угрозы (впрочем безадресные) от тупого битья лица и до уголовной ответственности за попытку
разжигания национальной розни!
Ну что ж, значит, в моём опусе есть что-то
такое, что возмутило их и без того взбаламученный рассудок. Это меня радует!
Еще бы! Что ни говори, оказывается, есть у
нас ещё территории и пласты общества, недоступные для критики. Да и какая там
критика?
Ведь все они - без всякой натяжки «великие»
и государственные люди, решающие стратегические задачи правопорядка в войсках и
глобальные проблемы мирового потепления климата! А тут какая-то сука посмела. Конечно, обидно. Ранее
бы мы его...
В том-то и дело, господа хорошие! Раньше!
Творите теперь свои «великие» дела в своем здании, то есть в ограниченном
пространстве. Только не залезайте за железный забор, отделяющий вашу территорию
от города.
Я теперь наконец-то свободный человек и в
свободной стране, которая отменила любую цензуру. Это первое! Второе. Я пишу
для своих друзей, с которыми я служил, дружил, которые до настоящего времени остались
моими друзьями, но не для вас.
Теперь, когда нас не связывают служебные
рамки, любой из вас (бывших моих начальников) не представляет для меня никакого
сколь значимого интереса. Вы все умерли в моём сознании ещё 26 января 2007
года. В день, когда я прощался с коллективом (с которым, кстати, мне проститься
не дали, и с конторой). Так чего же вы хотите?
Благодарности? Или поклонения? Людьми надо
было быть, а не штатными единицами с полномочиями!
Если же я случайно кого-нибудь из вас
обидел, то искренне прошу прощения, да и не для вас это всё написано, а для людей!
Теперь о национализме и расовой ненависти. Это
только во взбаламученном уме, доставшемся в наследство от военно-строительного
отряда, могла случиться такая мешанина, позволяющая смешать юмор, изложенный
мною, с ненавистью!
Множество моих друзей не совсем русской национальности,
ознакомившись с книгой, пришли в полный восторг от изложенного в ней, оживили свою
память, и наша дружба получила новый толчок.
А впрочем, чего это я? Все книги имеют
подписи - посвящения автора и на лиц, высказавших возмущение, они просто не
рассчитаны ввиду малого тиража книги.
Каким образом, «возмущенцы» смогли ознакомиться
с произведением, меня не касается.
Так что честь имею закончить ответы на
реплики из зрительного зала. А если ещё проще - ответ ищите в крайнем рассказе книги «Нити ВМС» в предпоследнем абзаце!
|