Каталог статей

Главная » Статьи » Юмор армии и флота » Смешные будни военной прокуратуры

Кто вы, военный прокурор?

        Евгений Малышев

    Разные они люди - дознаватели! В расшифровке - это специально обученные офицеры, предназначенные для оказания практической помощи военным прокурорам в расследовании уголовных дел.
    Много их было на моём веку. Толковых дознавателей, правда, можно было пересчитать по пальцам, а уж уникальных - бесчисленное множество!
    Вот о некоторых, уникальных офицерах-дознавателях и пойдёт речь.
    Это был веселый 25-летний капитан-замполит одного из военно-строительных отрядов. Уникальность его заключал ась в том, что по национальности он был чистокровным гагаузом, но в совершенстве знал узбекский язык, так как всё детство и юность провёл на земле солнечного Узбекистана.
    Познакомились мы с ним при расследовании уголовного дела об убийстве на корабле русского матроса узбеком. В качестве переводчика я Ивана и привлёк. Правда, впоследствии военный прокурор ворчал на меня за то, что в регионе флота я не смог найти ни одного узбека-переводчика. Но обошлось!
    Иван был себе на уме. Очень хитрый и изворотливый. Но его же хитрость и сыграла с ним злую шутку.
    Прокуроры в гарнизоне, как уже я заметил ранее, менялись один раз в сезон. Так продолжалось несколько лет подряд. Наконец до гарнизона докатились слухи о том, что в качестве военного прокурора сюда назначен молодой и перспективный майор юстиции с непонятной фамилией Барзали. Что-то не то французское проглядывало, не то корейское - словом, не поймёшь!
    Перед его прибытием ко мне в кабинет проник Иван и тактично поинтересовался, кто этот новый прокурор. Не имея о том никакого понятия и собираясь в отпуск, я в разговоре с ним высказал предположение, что согласно фамилии он может оказаться чистокровным гагаузом.
    Ну откуда я мог знать или предполагать, что события примут такой оборот.
    Через несколько дней после того, как новый военный прокурор уже приступил к исполнению своих обязанностей, мне домой позвонил мой приятель и злобно сказал:
    - Ну что, старый хрен, достукался? Новый прокурор тебя уже заочно ненавидит!
    Суть претензий нового прокурора он мне разъяснил уже после моего выхода из отпуска.

     Как выяснилось позже, новый военный прокурор оказался очень интеллигентным молодым человеком и практически не умел материться. Причём он был очень занудливым начальником и мог часами вести оперативные совещания.
    Вскоре выяснилась ужасная история. Находясь второй день на службе, военный прокурор высказал к офицерам свою претензию примерно таким образом:
    - Все вы, товарищи офицеры, умеете пошутить и подколоть. Но зачем же шутить так жестоко?
    На недоуменные возгласы офицеров военный прокурор пояснил:
    - Вчера приступил к исполнению обязанностей. На флоте никого не знаю, сижу и вникаю в обстановку. Открывается дверь, и на пороге появляется улыбающийся военно-строительный капитан. Проходит, тянет руку и говорит: «Здравствуйте, товарищ майор! Меня зовут Иван Николаевич, а фамилия моя Чермек! Мы с вами земляки!» Я его спрашиваю: «А почему вы решили, что мы с вами земляки?» А он и отвечает: «Ну, как же? Вы ведь тоже гагауз!» Вот я и возмутился.
    В этой связи хочу заметить, что в дальнейшем военный прокурор спуску Ивану не давал и при случае всегда его «отмечал».
    Здесь, по-моему, уместно привести высказывание самого Ивана о том, какие у него «умные» земляки.
    Прибыв в очередной отпуск в своё родное Приднестровье, Иван, как офицер, был приглашён своими сородичами не иначе как для участия в боевых действиях.
    О своих впечатлениях он рассказал, прибыв к месту службы и появившись у меня в кабинете: «Ты представляешь! Сам видел: когда стреляла минометная батарея, то один из номеров минометного расчёта из любопытства решил посмотреть, как мина вылетает из ствола, и ему, естественно, оторвало его любопытную голову! А когда по телефону пришло новое целеуказание: «Правее 10!», то по команде командира батареи бойцы перетаскивали минометы на 10 метров правее!»
    Отсмеявшись, я заметил Ивану, что теперь вполне понимаю, почему он пошёл знакомиться с прокурором!
    Страшно страдая от действий «земляка», Иван впоследствии попытался предъявить мне претензии, что я его подставил. Но я объяснил ему, что не собирался его никак подставлять, а только высказал мысль - предположение. Откуда же я мог знать, что он сподобится пойти и представиться лично.
    Молодой прокурор оказался очень умным и толковым! Именно он смог навести порядок в нашей конторе так, что на заведённой им системе смог безопасно «проехать» ещё не один прокурор!
    Несколько лет тому назад я с глубоким удовлетворением узнал о том, что ему присвоено звание генерал-майор юстиции. Это как раз именно тот случай, когда судьба распорядилась человеком правильно и по заслугам! Но это произошло гораздо позже, а до этого нам предстояла ещё одна встреча и совместная служба.
    Барзали был аристократ! Не мог он материться, громко отчитывать и тем более кричать. Всё делалось очень тактично и вежливо, но занудно!
    Откуда мы в те годы знали, что его фраза: «Ну, я не знаю!» - означает у него крайнюю степень возмущения.
    Послушав эту фразу около месяца и в определённый период подловив его на этом словосочетании, я тоже развёл руками и сказал: «Ну, я тоже не знаю!»
    Об одном эпизоде нашей совместной службы хочу упомянуть особо.
    Дело было после моего выхода из отпуска в 1995 году. Прибыв на службу и доложившись по всей форме военному прокурору гарнизона, приступил к разбору бумаг, накопившихся в моё отсутствие. Внезапно я был вызван в кабинет Большого Белого Вождя, который, к удивлению, встретил меня так, как встречают космонавта, возвратившегося на Землю после длительной экспедиции на МКС.
    Вождь расспрашивал меня о том, как я отдохнул и вообще, был, на удивление, добродушен. Затем он резко взял быка за рога и сообщил мне о том, что меня ему «сдали». Причём поглядел на меня так, что мурашки забегали под форменной одеждой.
    Не чувствуя за собой никаких таких особых грехов, я попросил разъяснить мне, о чём именно идёт речь.
    И тогда Вождь «подсветил картинку», сказав о том, что ему известно, что у меня имеется коллекция старых советских фильмов. Ну, это не являлось для остальных офицеров какой-то тайной. Ибо коллекция мною собиралась ещё с 1994 года.
    Поскольку бросать пить резко очень опасно (а бросил-то в 1994 году), то я придумал себе радикальную замену. Так, вместо своей обычной ударной дозы «два пузыря в одно грызло» я стал приобретать по одной видеокассете с двумя старыми добрыми советскими фильмами. По стоимости это всё идеально совпадало. Когда желание выпить перекрывало всё остальное, то я просто шёл и покупал кассету. А поскольку желание появлялось и не раз, и не два, то через год я стал обладателем коллекции объёмом до 100 кассет.

    Вождь, также оказавшийся «ретроманом», предложил мне снабжать его еженедельно двумя кассетам» для услаждения своей измученной души. Это и было то предложение, от которого я не мог отказаться. Теперь каждую неделю я вполне официально появлялся с двумя кассетам» в кабинете прокурора флота, и кое-что мы с ним даже обсуждали.
    Завистливый сожитель по кабинету, видя мою такую дружбу с генералом, страшно злился, но предпринять что-нибудь решительное не мог. Обмен кассетами обычно проводился в пятницу около 16 часов местного времени. Вот только один раз произошла небольшая накладка, да и та не по моей вине.
    Дело было в пятницу, и военный прокурор гарнизона во внеурочное время вызвал меня к себе в кабинет и стал немножко строить и равнять! Не помню, за какой материал. Воспитывал он меня долго и нудно, без конца возмущаясь и произнося: «Ну, я не знаю!», что выдавало крайнюю степень возмущения начальника.
    Всё это время про себя я думал: «Скорее бы он заканчивал, так как наступает время моего «свидания» с начальником!»
    Внезапно в кабинет ворвался мой сожитель по кабинету и тревожным голосом сказал прокурору, что меня к себе срочно вызывает генерал.
    Однако прокурор не спешил меня отпускать. Я уже недаром упомянул, что военный прокурор гарнизона был аристократ по рождению и ему были чужды такие поспешные метания.
    Это только истинно военный человек начинает сначала выполнять полученное приказание, а потом уже задумываться о том, что же это было?
    Военный прокурор, получивший такое сообщение, махнул лапкой, отпуская на свободу моего перепуганного друга и произнёс: «Пусть подождёт! Я ещё не закончил!»     Ничего не понявший майор вышел из кабинета и, ничего умного не придумав, заглянул к Вождю и сообщил ему о том, что меня к нему не отпускает военный прокурор гарнизона.
    На этот раз уже изумился Вождь! Кто-то посмел не выполнить его указания? Не привыкший спускать такие провинности на тормозах, он повелел ещё не успевшему исчезнуть с горизонта майору: «Ты иди и скажи ему, что если сию же минуту у меня в кабинете не появится помощник, то я не поленюсь и сразу весь зайду в его кабинет! А за что его отругать - найду без проблем!»
    Получив такую вводную, на этот раз уже с глазами полными ужаса мой товарищ опять появился в кабинете у прокурора гарнизона и с порога завопил: «Товарищ майор! Шеф сказал, если сейчас он (указал на меня пальцем) не появится у него в кабинете немедленно, то он весь сюда зайдёт и отымеет всё стадо!»
    До прокурора гарнизона дошло, что всё не так просто в королевстве Датском и имеется реальная возможность огрести по полной схеме.
    С учётом того, что расстояние между кабинетами составляло менее 30 метров, угроза жизни и здоровью приобрела совершенно отчетливую форму. Но прокурор гарнизона попытался соблюсти статус-кво до конца.
    Прервав процесс моего перевоспитания, он, развалившись в кресле, спросил: «А зачем вас вызывает прокурор флота?»
    Я решил немножко потемнить и поинтриговать. А с тем и ответил:
    - Да побеседовать!
    Он заинтересованно вскинул глаза и удивлённо спросил:
    - А о чём это вы беседуете с генералом?
    На что я потупил глаза и кратко ответил так, чтобы развеять все его сомнения:
    - Да «стучу» я ему!
    Тогда ошарашенный моим признанием прокурор уже заинтригованно спросил:
    - А на кого это вы «стучите»?
    Вот тогда-то я и сказал:
    - Да на вас, товарищ майор! Ну и ещё на того, про кого он спросит.
    Помолчал и спросил:
    - Так я могу идти?
    Он только и смог, что кивнуть несколько раз головой, отпуская меня в свободное плавание.
    Оставшийся в кабинете мой друган в течение 20 минут объяснял военному прокурору, что я над ним просто пошутил, однако положительного результата эти разъяснения не имели.     Зато в течение одного или двух месяцев на оперативных совещаниях военный прокурор свое негодование изливал на всех, кроме меня! При этом мой друг пихал меня в бок от злости, так как ему-то доставалось наравне со всеми. А вот меня он долго не трогал, про себя думая: «А кто его знает, что там у этого дурня на уме? Пойдёт и заложит».
    Вот так! Удивил - победил!
    Однако, как оказалось, у Барзали с чувством юмора всё было в полном порядке. Да и вообще он оказался прекрасным человеком, невзирая на некоторые аристократические замашки. Да и кто в нашей военно-прокурорской системе может считать себя нормальным? То-то же!
    Однажды в какой-то праздник, который, естественно, отмечался в конторе, один из наших следователей - недоучек после крепких возлияний поехал на личной машине «проветриться за город».
    Только почему-то непосредственно напротив стационарного поста ГАИ он решил, что ездить по правой стороне около 02 часов ночи просто неприлично, и поехал по левой стороне.
    Хорошо еще, что водитель встречной машины, увидев идущий на него в лобовую атаку большой «Краун», вовремя остановился.
    Возмущённый тем, что ему помешали ехать, капитан юстиции Сороченко выбрался из машины и напал с претензиями на водителя встречной машины, попутно забрав ключ из замка зажигания. Затем, посчитав свою миссию оконченной, он забаррикадировался в своём автомобиле и благополучно уснул.
    С помощью добродушных сотрудников ГАИ его тело было извлечено из салона, а поскольку оно буянило и качало права, то среди ночи военного прокурора гарнизона подняли и пригласили на опознание вверенного ему имущества в виде тела, что он «с удовольствием» и сделал. Ещё бы! Приятно, когда тебе не дают спать, да ещё и в ночь на субботу!
    Всю последующую неделю прокурор свирепо топтал нерадивого подчинённого, ехидничая как принародно, так и индивидуально.
    Неделя прошла в напряженном ритме и, наконец, наступила пятница!
    И надобно же беде опять случиться! Подошёл срок присвоения очередных воинских званий, и группа офицеров прокуратуры гарнизона плотно уселась в одном из привокзальных кафешек обмыть новые звезды.
    Они тихо и мирно пили водку. Пили долго и с фанатизмом! Закончилось это около полвторого ночи с началом скандала. Пока скандал набирал обороты, появился вездесущий и до этого момента отсутствующий капитан Сороченко. Хотя он и не принимал участия в общем застолье, но надрался индивидуально где-то совсем неподалёку.
    - Что за шум, а драки нет? - радостно спросил Сороченко. И тут всё началось!
    Да ещё в такой форме, что пришлось честным гражданам кавказской национальности (владельцам кафе) вызывать едва ли не ОМОН.
    Прибывшие милиционеры быстренько навели порядок, а на бившегося, как стрепет в силках, Сороченко даже надели наручники.
    После выяснения личностей всю гопкомпанию привезли в комендатуру гарнизона, и около 2 часов пригласили военного прокурора.
    Воспитывал он своё пьяное войско аж до четырех часов, а затем отпустил всех восвояси.
    Через 10 минут всё то же стадо в полном составе опять нарисовалось всё в том же кафе, приведя хозяев в ужас. Но на этот раз обошлось, и концерт не повторился.
    Зато в следующую пятницу, убывая в очередной отпуск, военный прокурор гарнизона на оперативном совещании наряду с установками произнёс, обращаясь к своему заместителю, который оставался исполнять его обязанности:
    - И последнее. Сегодня в 02 часа, Александр Игоревич, будьте готовы выехать куда-нибудь. В ГАИ или в комендатуру!
    На недоуменный вопрос заместителя: «А зачем?» - прокурор пояснил: «У нас в прокуратуре уже стало доброй традицией в ночь на субботу поднимать военного прокурора с постели за какой-нибудь нуждой!»
    Но, учитывая в дальнейшем поправку на ветер, перед тем, как отдать команду на начало какой-нибудь пьянки, военный прокурор подзывал к себе капитана Сороченко и наливал ему стакан водки.
    После чего требовал: «Ключи от машины!» Капитан клал ключи от машины в прокурорскую ладонь и брал протянутый ему стакан.
    - Теперь пейте! - разрешал прокурор.

<< Предыдущий Рассказы Евгения Малышева Следующий >>