Этот
военный госпиталь - один из лучших. Двухместные палаты со всеми удобствами. Отличный
спортзал с тренажерами. Всякие чудесные аппараты для физиотерапии. Мечта.
Вторая
половина восьмидесятых. В нашем руководящем военном главке - политучеба. Этажи пусты. Только я - дежурный
по управлению, оставлен без идеологического пайка. Да, еще начальник - генерал-лейтенант
уклонился от приема оного, что, естественно, не нашего ума дело. Сидит в
кабинете, смотрит телевизор.
Лица, события и обстоятельства
изменены, но факты, несомненно, имели место быть
*
* *
Заболел фотограф. Не смертельно, но
довольно тяжело. Если б это случилось в фотоателье на Приморском или Большой
Морской, тогда нечего было бы и рассказывать. Но это был не рядовой кустарь, а
военно-морской ас экстра класса в звании мичмана, правда, — самоучка, как,
впрочем, и множество других, небесполезных для флота специалистов. Долбануло
его, буквально, в бок. Аппендицит. Вроде, не проблема: вырезать, да зашить.
Однако произошло это на гидрографическом судне в западном Средиземноморье.
Лица, события и обстоятельства
изменены, но факты, несомненно, имели место быть
*
* *
Какой бы ерундовиной мы
систематически не занимались, - всегда пытаемся придать ей глубокий, а иногда и
мистический смысл, вырабатывая определенную систему и последовательность
манипуляций, окружая процесс мелкими деталями и формируя традиции. Так,
например, обстоит дело с совершенно дурацкой, как я теперь считаю, привычкой -
курением. Я азартно дымил и коптил больше тридцати лет, что позволяет мне
довольно квалифицированно судить о предмете. Не рискнул бы писать об этом, если
б не развязался с табаком на грани столетий. Еще круче звучит - "в прошлом
тысячелетии". Короче, держусь уже несколько месяцев. До этого было
несколько тренировочных попыток. Хорошо помню, как в самый первый раз собрался
всерьез бросить курить.
Лица, события и обстоятельства
изменены, но факты, несомненно, имели место быть
*
* *
Случилось мне в начале семидесятых
годов уже ушедшего двадцатого века окончить военное училище и в звании
лейтенанта прибыть на Черноморский флот. С распределением на конкретную
должность вышла заминка. Все мои сокурсники уже зарабатывали "фитили"
на кораблях, а я еще затаптывал ворс
ковровых дорожек штабных коридоров, общаясь с флотскими кадровиками. Особенно я
не переживал, полагая, что подобрать достойную службу для реализации моих
исключительных способностей - задача непростая. Значительно позже я понял, что
при плановой системе заявок на выпускников, запрашиваемое количество всегда
превышает необходимое. Заявку в тот год неожиданно удовлетворили в полном
объеме, что и сказалось на моей судьбе самым парадоксальным образом.
Лица, события и обстоятельства
изменены, но факты, несомненно, имели место быть
*
* *
Вырос я в семье православных
атеистов и прошел обычный маршрут советского инкубатора. Он включал: ясли,
детсад, школу с октябрятской звездочкой, пионерией и комсомолом, военное
училище и, наконец, партию. С раннего детства я усвоил, что система управления
обществом и принятия решений построена разумно и служит всем и каждому.
Постепенно накапливались сомнения, и ко времени краха КПСС изрядная доля
цинизма заместила иллюзии. Теперь уже мне казалось, что почти все руководящие
действия продиктованы личными пристрастиями, глупостью, жадностью, завистью,
гордыней или, в лучшем случае, ленью. Обстановка обострялась разрушением
контрольно-карающих монстров типа парткомов, КГБ, женсоветов, комсомола и
других системообразующих агрегатов. Крах жизнеустройства был очевиден и
неизбежен, однако, он затягивался. Я квалифицировал это как чудо и, на всякий
случай, принял крещение для приближения к силам, созидающим и поддерживающим
мировую гармонию. Но это все - совсем недавние годы, а тогда - в семидесятых
прошлого века - был я умилительно наивен и гордился записью в аттестации:
"Политику Партии и Правительства понимает правильно. Делу КПСС -
предан". Так оно, наверное, и было на самом деле.